Содержание
-
БЕСПРАВНАЯ ПЕСНЯ МОЯ
Марина ЦВЕТАЕВА и София ПАРНОК
-
София Яковлевна Парнок (Парнох) - прекрасная поэтесса Серебряного века. Ее стихи чисты и спокойны. Проникнуты атмосферой тонкой грусти.
-
У Марины Цветаевой есть цикл стихов "Подруга", посвященный Парнок. Вот одно из этих стихотворений:
"Свободно шея поднята,Как молодой побег.Кто скажет имя, кто - лета,Кто - край ее, кто - век?Извилина неярких губКапризна и слаба,Но ослепителен уступБетховенского лба.Светло-коричневым кольцомСлегка оттенены,Владычествуют над лицомГлаза, как две луны.До умилительности чистИстаявший овал.Рука, к которой шел бы хлыстИ - в серебре - опал."
-
Образ Парнок отчетливо проявляется и в других стихах Цветаевой, которые не были включены в этот цикл. Марина Цветаева и София Парнок. Одна - поэтесса, другая - литературный критик и тоже поэтесса. Обе - странницы, идущие своими путями, по выражению самой Марины. Одной только-только исполнилось 22, второй — уже 29.
-
Своеобразной хроникой этой любви стали цикл Цветаевой «Подруга», другие ее стихи, написанные в это время, «Письмо к Амазонке» и первый сборник стихотворений Софии Парнок. Это и накал «треклятых страстей», и высшее единение, и «горечь разлуки».
-
-
-
У обеих -надрыв, несовместимость с миром, у каждой «излом дороги». Как они похожи, как похожи их судьбы, их страдания, чаяния, мечты и даже неудачи. Обе несчастны. Марина пишет в 1 стихотворении из цикла «Подруга»: «Вы счастливы? — Не скажете! Едва ли! И лучше — пусть!» Именно этим они и схожи.
-
Соня в стихотворении «Снова на профиль гляжу я твой крутолобый» пишет «мы двойника друг в друге нашли».
Вы счастливы? — Не скажете! Едва ли! И лучше — пусть! Вы слишком многих, мнится, целовали, Отсюда грусть. Всех героинь шекспировских трагедий Я вижу в Вас. Вас, юная трагическая леди, Никто не спас! Вы так устали повторять любовный Речитатив! Чугунный обод на руке бескровной— Красноречив! Я Вас люблю. — Как грозовая туча Над Вами — грех — За то, что Вы язвительны и жгучи И лучше всех, За то, что мы, что наши жизни — разны Во тьме дорог, За Ваши вдохновенные соблазны И темный рок, За то, что Вам, мой демон крутолобый, Скажу прости, За то, что Вас — хоть разорвись над гробом! Уж не спасти! За эту дрожь, за то—что —- неужели Мне снится сон? — За эту ироническую прелесть, Что Вы — не он.16 октября 1914
-
Первая встреча описана не в 1-ом стихотворении цикла, а в 10-м, которое датировано 28 январем 1915-го, то есть спустя достаточно много времени по временной шкале их романа.
Могу ли не вспомнить яТот запах White-Rose* и чая,И севрские фигуркиНад пышащим камельком...Мы были: я — в пышном платьеИз чуть золотого фая,Вы — в вязаной черной курткеС крылатым воротником. Я помню, с каким вошли ВыЛицом — без малейшей краски,Как встали, кусая пальчик,Чуть голову наклоня.И лоб Ваш властолюбивый,Под тяжестью рыжей каски,Не женщина и не мальчик, —Но что-то сильней меня! Движением беспричиннымЯ встала, нас окружили.И кто-то в шутливом тоне:«Знакомьтесь же, господа».И руку движеньем длиннымВы в руку мою вложили,И нежно в моей ладониПомедлил осколок льда. С каким-то, глядевшим косо,Уже предвкушая стычку, —Я полулежала в кресле,Вертя на руке кольцо.Вы вынули папиросу,И я поднесла Вам спичку,Не зная, что делать, еслиВы взглянете мне в лицо.
-
Я помню — над синей вазой —Как звякнули наши рюмки.«О, будьте моим Орестом!»,И я Вам дала цветок.С зарницею сероглазойИз замшевой черной сумкиВы вынули длинным жестомИ выронили—платок.28 января 1915 В этом стихотворении мне слышатся ностальгические нотки по тому времени, когда все только начиналось. Любование ситуацией, в которой так много может быть, но еще ничего нет. Неизбывное женское влечение к ПРЕДвкушению, которое вполне может быть удовлетворено лишь с так же тонко его чувствующей и им упивающейся ЖЕНЩИНОЙ
-
Но кто теперь должен сделать следующий шаг? Марина «поцелуй отстраняет уловкою» ("Девочкой маленькой ты мне предстала неловкою"), Соня ,в свою очередь, длит молчание:
Скажу ли вам: я вас люблю? Нет, ваше сердце слишком зорко.Ужель его я утолюЛюбовною скороговоркой?Не слово,— то, что перед ним:Молчание минуты каждой,Томи томленьем нас одним,Единой нас измучай жаждой.Увы, как сладостные "да",Как все "люблю вас" будут слабы,Мой несравненный друг, когдаСкажу я, что сказать могла бы
-
Таким образом, наши героини филигранно ведут неуловимую и при этом невероятную по своему накалу битву. Любовное "танго" настолько же завуалировано насколько и откровенно. Женское сталкивается с таким же женским и в этом особенность их романа. Обе находят в нем томительную и заворживающую привлекательность. Здесь априори не может быть победительницы. Только самой ЛЮБВИ готова сдаться каждая.
-
То есть покориться не напору подруги (которого и нет!), а своему собственному влечению. Соблазн тем слаще, что исходит из недр самой себя. Не устоять самой перед собою!
Под лаской плюшевого пледаВчерашний вызываю сон.Что это было? — Чья победа? —Кто побежден?Всё передумываю снова,Всем перемучиваюсь вновь.В том, для чего не знаю слова,Была ль любовь?Кто был охотник? — Кто — добыча?Всё дьявольски-наоборот!Что понял, длительно мурлыча,Сибирский кот? В том поединке своеволийКто, в чьей руке был только мяч?Чье сердце — Ваше ли, мое лиЛетело вскачь?И все-таки — что ж это было?Чего так хочется и жаль?Так и не знаю: победила ль?Побеждена ль?23 октября 1914г.
-
Предвкушение, трепет, само приближение к близости - длятся, длятся, длятся... Однако дамы наши исключительно безмерны в своем вероломстве ("Никто в наших письмах роясь, не понял до глубины, Как мы вероломны, то есть как сами себе верны"), Марина - в первую очередь.
-
Накал достигает немыслимого, невыносимого градуса. И как результат перенапряжения - охлаждение.
Сегодня таяло, сегодняЯ простояла у окна.Взгляд отрезвленной, грудь свободней,Опять умиротворена.Не знаю, почему. Должно быть,Устала попросту душа,И как-то не хотелось трогатьМятежного карандаша.Так простояла я — в тумане—Далекая добру и злу,Тихонько пальцем барабаняПо чуть звенящему стеклу. Душой не лучше и не хуже,Чем первый встречный — этот вот,Чем перламутровые лужи,Где расплескался небосвод,Чем пролетающая птицаИ попросту бегущий пес,И даже нищая певицаМеня не довела до слез.Забвенья милое искусствоДушой усвоено уже.Какое-то большое чувствоСегодня таяло в душе.24 октября 1914
-
«Ты проходишь своей дорогою, И руки твоей я не трогаю».
Для Марины арена всего происходящего всегда – только ее душа. На этом этапе ей важно осознавать, что она не является заложницей собственных чувств. И она как бы пробует насколько ЭТО сильнее ее и умиротворенно констатирует, что влечение не властвует над ней. Ей не больно, ей - НИКАК. Она твердо решает: эмоции испытаны, продолжения этому не стоит быть. Слишком все неразборчиво, нелинейно, не «так ясно, просто и грубо-грубо!»
-
А тут еще и предыдущая, не до конца закрытая связь Сони - Раечка (Ираида Альбрехт) маячит.
Сегодня, часу в восьмом,Стремглав по Большой Лубянке,Как пуля, как снежный ком,Куда-то промчались санки.Уже прозвеневший смех...Я так и застыла взглядом:Волос рыжеватый мех,И кто-то высокий — рядом!Вы были уже с другой,С ней путь открывали санный,С желанной и дорогой, —Сильнее, чем я — желанной. — Oh, je n'en puis plus, j'etouffe*—Вы крикнули во весь голос,Размашисто запахнувНа ней меховую полость. Мир — весел и вечер лих!Из муфты летят покупки...Так мчались Вы в снежный вихрь,Взор к взору и шубка к шубке.И был жесточайший бунт,И снег осыпался бело.Я около двух секунд —Не более — вслед глядела.И гладила длинный ворсНа шубке своей — без гнева.Ваш маленький Кай замерз,О Снежная Королева.26 октября 1914
-
Марина взорвалась, но сразу, через две секунды... успокоилась. Она и только она сама себе и Снежная Королева, и Кай. Только слово «вечность» — вечно, а все остальное проходит
Ужель конец? Глаза ненасытимы, Уста мои ненасытимей глаз,Сама судьба им указала вас,Но лишь мгновенье пробыли одни мы.Ужель последним будет первый раз?Молчание — не тот же ли отказ!Я не молю, мой друг неумолимый,Но как, тоскуя, не спросить хоть раз:Ужель конец? Соня же в этой ситуации оказалась простодушней. Она не может понять, что такое Маринино охлаждение – то ли шаг назад, очередное «па» в их замысловатом танго, то ли конец игры, которой она искренне зажглась:
-
Она уже желает более внятных проявлений своих чувств. Однако, еще не помышляет не только о жестах, но даже о словах, которые могут быть расценены, как просьба или требование. Лишь дает знать о своей готовности к более решительным действиям
-
Не сохранилось описания их впечатлений о том, как они снова примирились. Но как не встретиться, когда обеим хочется? Когда общение желанно...
...Но тоска во мне — слишком вечная,Чтоб была ты мне — первой встречною.Сердце сразу сказало: «Милая!»Всё тебе — наугад — простила я,Ничего не знав, — даже имени! —О, люби меня, о, люби меня!Вижу я по губам — извилиной,По надменности их усиленной,По тяжелым надбровным выступам:Это сердце берется — приступом!Платье — шелковым черным панцирем,Голос с чуть хрипотцой цыганскою,Всё в тебе мне до боли нравится, —Даже то, что ты не красавица! Красота, не увянешь за лето!Не цветок — стебелек из стали ты,Злее злого, острее острогоУвезенный — с какого острова?Опахалом чудишь, иль тросточкой, —В каждой жилке и в каждой косточке,В форме каждого злого пальчика, -Нежность женщины, дерзость мальчика.Все усмешки стихом парируя,Открываю тебе и миру яВсё, что нам в тебе уготовано,Незнакомка с челом Бетховена!14 января 1915
-
Это было 9-ое стихотворение цикла, которое написано несколько позже описываемых событий. В нём Марина уже вполне откровенна с собой. Она уже переступила грань, за которой сознание независимости от собственных чувств и желаний перестало быть для нее столь важным.
-
И они встретились. Вот как описан Соней их поход в кинотеатр (Марина была настоящей киноманкой):
Этот вечер был тускло-палевый,— Для меня был огненный он.Этим вечером, как пожелали Вы,Мы вошли в театр "Унион".Помню руки, от счастья слабые,Жилки — веточки синевы.Чтоб коснуться руки не могла бы я,Натянули перчатки Вы.Ах, опять подошли так близко Вы,И опять свернули с пути!Стало ясно мне: как ни подыскивай,Слова верного не найти. Я сказала: "Во мраке кариеИ чужие Ваши глаза..."Вальс тянулся и виды Швейцарии,На горах турист и коза.Улыбнулась,— Вы не ответили...Человек не во всем ли прав!И тихонько, чтоб Вы не заметили,Я погладила Ваш рукав.
-
Наступил новый этап их взаимоотношений, сначала — единение, потом — взлет любви."Хочу у зеркала, где муть", 1915 год
Это одно из последних стихотворений цикла. Главный мотив - мотив принятия судьбы, «отпускания» возлюбленной.Героиня гадает перед зеркалом о судьбе своего любимого человека. Создаётся впечатление, что она уже пережила эту любовь и готова принять участь покинутой - заинтересованность в последующих событиях жизни Софии не более чем желание доказать самой себе её несостоятельность в качестве друга, её легкомысленность, которая была раскрыта в первых стихотворениях цикла. Если смотреть на результат гадания более глобально, можно увидеть в нём прогноз на всю жизнь с её логическим завершением – одинокой смертью. Но ,возможно, это лишь сравнение разлуки с «маленьким умиранием» человека для того, кто ещё любит.
-
Герои стихотворения «Я» и «Вы» разлучены в пространстве и во времени. Они занимают позиции наблюдающего и наблюдаемого, и только зеркало, как предмет из сферы мистического, статично, оно стоит вне пространства и времени.
Хочу у зеркала, где муть И сон туманящий,Я выпытать, куда вам путьИ где пристанище.Я вижу мачты корабляИ вы – на палубе...Вы – в дыме поезда, поля –В вечерней жалобе...Вечерние поля в росе,Над ними – вороны...Благословляю вас на всеЧетыре стороны!
-
Переживания и чувства Цветаевой на протяжении всего их с Софией романа были самыми разными и варьировались от нежной привязанности до ревнивой тоски с оттенком отчуждения и негодования. … Марина была человеком страстей (не путать со «страстным человеком»). И она не простила Соне её СИЛЫ. «Не женщина и не мальчик, Но что-то сильней меня»
-
А это стихотворение С.Парнок посвятила Марине Цветаевой:
Смотрят снова глазами незрячимиМатерь Божья и Спаситель-младенец.Пахнет ладаном, маслом и воском.Церковь тихими полнится плачами.Тают свечи у юных смиренницВ кулачке окоченелом и жестком.Ах, от смерти моей уведи меня,Ты, чьи руки загорелы и свежи,Ты, что мимо прошла, раззадоря!Не в твоём ли отчаянном имениВетер всех буревых побережий,О, Марина, соименница моря!
-
Морская и Мудрая, знали ли вы, что слово способно убить вас, глупышек,что слово надменною завистью дышитк вам - юным, свободным, живым?Ему, заключённому, там, на скрижалях,неведомы боли его матерей.Ему бы к другим дотянуться скорей.Горячее. Мёртвоё. Слову не жаль их.Оно ли встаёт между вами стеной,могучее - камень едва ли прочнее -оно ли в ночи между вами чернеет,оно ли лежит неизбывной виной?Я вижу, как вы покорились, слепые(а думали - зрячи. но кто из нас зряч?),и пульс ваш - болезненнен, бешен, горяч -не вам, а ему лишь подвластен отныне.Рабыни. Рабыни. Рабыни. Рабыни!Над каждою строчкой нависла беда.Любовь написали. Так было всегда:она вас со словом - по слову - покинет.
-
Презентацию подготовила учитель МБОУСОШ № 119 г.Новосибирска Рябизова Валентина Сергеевна Материал для презентации был взят в интернете для блога http://www.proshkolu.ru/user/ryabizova/blog/138314/, а потом и для презентации
Нет комментариев для данной презентации
Помогите другим пользователям — будьте первым, кто поделится своим мнением об этой презентации.