Содержание
-
Валерий Яковлевич Брюсов глазами современника «ВЕЛИК КАК ЧЕЛОВЕК И КАК ПОЭТ…»
-
Брюсов являл собой в эти годы удивительное равновесие; после и до никогда не был он так красив, четко выкруглен в каждом своем выявленье... сочетая уверенность с мягкостью, мало присущей ему; он не выглядел дико дерзающим Брюсовым, точно присевшим в засаду, чтобы неожиданно выкинуться на тебя; казался спокойным, поэтом в расцвете таланта, физических сил и ума; еще не выявилась его погубившая страсть: покорять и какою угодно ценою господствовать — над кем угодно. А.Белый
-
У Брюсова лицо человека, затаившего в себе великую страсть. Это она обуглила его ресницы, очертила белки глаз, заострила уши, стянула сюртук, вытянула шею и сделала хищной его улыбку. И та же страсть в тончайшие звоны одела его грубый от природы стих, математическую точность дала его словам, четкую ясность внесла в его мысль и глубину прозрений в его творчество. Страсть изваяла его как поэта, опасная страсть, которая двигала Наполеонами, Цезарями и Александрами, — воля к власти. Брюсов не поэт-мечтатель... не поэт-чародей... Брюсов — поэт-завоеватель, создатель империи, установитель законов, основатель самодержавии. М.Волошин
-
Деятельность Брюсова в те годы, его недюжинный темперамент и бесспорный авторитет были направлены в одну сторону — на служение русской поэзии. Преданность служению брала верх над усталостью, над привычкой, над многим иным, что окружало Брюсова и мешало его работе... Брюсовым руководила неистовая жадность ко всем драгоценностям мировой культуры, жадность ко всем усилиям человека и человечества достигнуть наибольшей высоты в тот или другой час исторического бытия. То и дело эта жадность превращала Брюсова из учителя в ученика, из признанного мастера в добровольного и скромного подмастерья. Снова и снова он являлся на пиршестве веков гостем из скифской Гипербореи, стражником и следопытом . П.Антокольский русский советский поэт, переводчик
-
От господа он никакого таланта не получил, и сам вырыл его из земли упорным заступом своей работы. Мусагет его поэзии — вол; на него променял он крылатого Пегаса и ему сам же правильно уподобляет свою тяжелую мечту... Брюсов, один из рабов поэзии, помогает ценить и чувствовать красоту и бессмертие труда... Это находится в связи с тем, что сам он, чуждый легкости и грации, с душою принужденной и напряженной, поэт без поэзии, пророк без вдохновения, с глубокими усилиями пробирается через словесные теснины. За его стихами не чувствуешь ничего, кроме стихов... Брюсовым еще можно иногда залюбоваться, но его нельзя не любить... Но если Брюсову с его сухой и тяжеловесной поэзией не чуждо некоторое значение, даже некоторое своеобразное величие, то это именно — величие преодоленной бездарности. Однако таковы уже изначальные условия человеческих сил, что преодоленная бездарность — это все-таки не то, что дар. Ю.Айхенвалд русский литературный критик, переводчик
-
Брюсов при всей своей пунктуальности, точности, необычайной любви к каждому делу, за которое он брался, вплоть до винта, преферанса и заказа ужина, при всей своей нарочитой сухости, Брюсов был, как это ни странно звучит, с детства немолодым мальчиком. Мальчиком он остался на всю жизнь и, вероятно, ребенком он умер. Только у детей бывает такая пытливость, такая тяга "узнать все". Брюсов кидался на все, и все, на что он кидался, он изучал необычайно досконально. У него были хорошие знания в области латинской поэзии и поэзии французской (русскую он знал просто замечательно!), он солидно знал историю, математику и даже оккультные науки. Интересовался спортом (его первая печатная строка -- о бегах). Изучал языки. Он мог отдаться изучению какого- либо языка специально для того, чтоб прочесть в подлиннике того или иного автора или перевести этого автора. Брюсов смотрел на весь мир, как будто он впервые его видел. В.Г.Шершеневич поэт, переводчик
-
Он не любил людей, потому что, прежде всего, не уважал их. Это, во всяком случае, было так в его зрелые годы. В юности, кажется, он любил Коневского. Неплохо относился к З.Н. Гиппиус. Больше назвать некого. Его неоднократно подчеркнутая любовь к Бальмонту вряд ли может быть названа любовью. В лучшем случае это было удивление Сальери перед Моцартом. Он любил называть Бальмонта братом. М. Волошин однажды сказал, что традиция этих братских чувств восходит к глубокой древности к самому Каину... Владислав Ходасевич русский поэт
-
ВАЛЕРИЮ БРЮСОВУМогучий, властный, величавый,Еще не понятый мудрец,Тебе в веках нетленной славыГотов сверкающий венец!В тебе не видит властелинаВзор легкомысленной толпы:Что им бездонных дум пучина,Мечты победные тропы?Пусть будет так, пускай донынеТвой вдохновляющий призыв –Глас вопиющего в пустыне.О, верь! О, верь! Ты будешь жив!Напевных слов твоих могучестьПрожжет упорные сердца…О, обольстительная участь!О, блеск, о, слава без конца!Твои предчувствия и думыПостигнув, в сердце я таю,И пред тобой, мудрец угрюмый,Склоняю голову свою! 1902 Виктор Гофман
-
http://biopeoples.ru/pisateli/page/2/ http://er3ed.qrz.ru/antokolsky-gallery.htm http://www.profiplot.ru/lphtml/fhtml/f128.html http://az.lib.ru/s/shershenewich_w_g/text_0110.shtml http://www.liveinternet.ru/users/arlinn/page91.html http://www.liveinternet.ru/users/3707322/rubric/1382659/ Интернет – ресурсы:
Нет комментариев для данной презентации
Помогите другим пользователям — будьте первым, кто поделится своим мнением об этой презентации.